Настоящая фамилия Сессе-Шнейдер (Saisset-Schnei-der). С 1909 г. начала деятельность в качестве театрального критика и журналиста. Придя в кино в 1915 г., Д. практически с первых же шагов выступает как апологет внесюжетных связей и зрительских ассоциаций, основанных на поэтических, символических и сюрреалистических мотивировках. Одна из основателей движения киноклубов, Д. возглавила объединение киноклубов Парижа и окрестностей, выступала сторонником "интегрального кино", строящегося на ритмикопластических связях, сняла несколько лент в новаторской стилистике "музыки для глаз", в основу которых были положены классические музыкальные произведения. Д. возглавляла хроникальный журнал "Пате журнал", киножурнал "Франс актюалите", ввела в обиход термин "авангард" для обозначения экспериментального направления французского кино 20-х гг., одновременно являясь активным практиком и одним из теоретиков этого направления.
С точки зрения сюрреалистического опыта особый интерес представляет фильм Д. "Раковина и священник", поставленный по сценарию поэта Антонена Арто (оскорбленный тем, что не ему была предложена главная роль, Арто с друзьями устроил скандал на премьере ленты в "Студии урсулинок"). Уже в первых своих работах Д. провозгласила примат подсознательного в поступках и действиях человека, но "Раковина и священник" стала первой картиной, открыто объявленной сюрреалистической. Отказ от временных и логических связей, фрагментарный монтаж позволили Д. изменять — расширять, сужать, а то и трансформировать пространство и время. Примером может служить пробег священника по улице. Вполне банальный по своей природе, волей режиссера, перетасовавшей "географию" улицы, он превращен в нечто алогичное и невозможное; человек не в состоянии перемещаться таким образом за столь короткий отрезок времени. Так с помощью монтажа Д. воссоздает не реальность, а сновидческую версию бегства в никуда.
В то же время картина не обошлась без вполне тривиальной драматургической завязки: молодой священник видит хоть и фантасмагорические, но психологически оправданные сны, навеянные чувством к прекрасной красавице, генеральской жене, посетившей его на исповеди. Раковина, наполняемая жидкостью, но остающаяся полупустой, — символ неудовлетворенности желаний священника, равно как его сумбурные видения — результат сублимации, вытеснения греховного из сознания. В то же время фильм наполнен необъяснимыми и не нуждающимися в объяснении сюрреалистическими фантазиями: на полу, словно нос Буратино, вырастают рясы священника, корсет, облегающий грудь женщины, превращается в две ракушки. Впрочем, при желании и в этих образах несложно увидеть метафорические значения.
Кинематографическая практика Д. любопытна не столько сюрреалистической эстетикой, достаточно прямолинейно воспринятой автором, сколько техническими новациями: один из пионеров в использовании таких приемов, как двойная экспозиции, длиннофокусные деформации, ускоренная съемка и рапид, Д. в то же время мастерски использовала находки немецких авангардистов Рихтера и Рутмана, монтажно подчиняя изобразительный ряд музыке Шопена и Дебюсси ("Пластинка 927", "Арабески", "Темы и вариации").

Фильмография:
"Сестры-враги" (Sceurs enemies), 1915; "Таинственный Жео. Ураган жизни" (Geo le mysterieux. L'ouragan de la vie), 1916; "Души безумцев" (Ames defua), 1917; "Испанский праздник" (La feteespagnole), 1919; "Смерть солнца" (La mortdusoleil), 1921; "Улыбающаяся мадам Беде" (Lasouriante madame Beudet), 1923; "Дьявол в городе" (Le diable dans la ville), 1924; "Душа артистки" (Ame d'artiste), 1925; "Раковина и священник" (La co-quille et le clergyman), 1927; "Пластинка 927" (Disque 927), "Арабески" (Arabesque), оба — 1929; "Темы и вариации" (Themes et variations), 1930.